Проходит время – и то, что вчера было реальностью, сегодня кажется таким далеким и призрачным. Еще вчера вызывали в кабинеты, штрафовали за пение на богослужениях, отбирали религиозную литературу… А сегодня, кажется, открыты все двери издательств, печатающих красочные христианские книги, больниц и детских домов для проведения благотворительной работы, домов культуры, где верующие выступают на праздниках, надеясь, что когда-нибудь наша любимая Церковь-­страдалица перестанет быть сектой, штундой, сборищем…

Только каким-то холодом веет от этой свободы. Все прежние чувства: любовь и жестокость, предательство и верность, героизм и низость – покрыла плотная пелена равнодушия. Все погрузились в тягучую, страшную дремоту… И только где-то далеко чуть слышно бьется материнское сердце. Бьется, отзываясь невыразимой грустью о сыне, отобранном много лет назад. Бьется, одаривая прощением тех, кто это сделал, и тех, кто молча смотрел на это. Бьется, озаряя все вокруг лучами веры. Послушайте, как бьется это сердце…